– Где я? Где мы? – поправилась она.

– Все там же. Что, не помнишь? Мы были в гостях у этого странного типа, многоженца Егора Шимякина, напились. И ты, сообщив всем, что жутко устала, уснула в салате. Хозяин любезно предоставил тебе эту комнату для отдыха. А твой покорный слуга, то есть я, прикорнул у тебя в ногах. Не возражаешь?

– Мне снился страшный сон, самый страшный на свете.

– Здешний хозяин мягко стелет, да жестко спать, – ответил Рустем.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Яна, зевнув и потягиваясь.

– Выгляни в окно и сама поймешь. Нам пора уходить, я не хочу здесь больше оставаться, – глаза Рустема были серьезны, как никогда.

Яна соскочила с кровати и подбежала к окну, чуть не сбив две напольные вазы с цветами. Перед окном на ровной, расчищенной и посыпанной песочком площадке у какого-то большого деревянного столба стояла девушка в странной одежде, напоминавшей длинный холщовый мешок. Удивлению Яны не было конца, когда она поняла, что девушка прикована к столбу цепью.

– Что это? – прошептала Яна.

– Не знаю, сам заметил минуту назад, – ответил ее спутник.

– Увидел и сидишь?! – возмутилась Яна. – Что за мужики пошли?

– Я тебя бужу. Пора сваливать отсюда.

– Не меня спасать надо, а эту бедную девушку! – воскликнула Яна и прямиком побежала на выход. Рустем последовал за ней.

Яна не сразу нашла выход во внутренний дворик. Потайная дверь была занавешена веселой, оранжевой тканью в зеленый горох. Это выглядело еще более устрашающе и дико за яркой витриной, за клоунскими кулисами, словно в выездном цирке шапито можно было обнаружить прикованную к столбу девушку, словно собаку во дворе.

Яна в два шага пересекла пространство дворика и увидела знакомую темно-коричневую челку.

– Олеся?! Ты?! Боже, почему ты здесь?! Что с тобой?!

Девушка подняла на Яну большие карие глаза, полные грусти, и еле-еле улыбнулась одними уголками губ.

– Здравствуйте, вы тоже здесь?

– Что значит тоже? О чем ты? Почему ты прикована к этому чертову столбу?! – Яна размашисто жестикулировала и металась вокруг столба, между тем как Рустем спокойно рассматривал крепление цепи и замка.

– Не богохульствуй, – вздохнула Олеся, – это – столб позора!

– Чего?! Какого позора?! Что за дикость?

– Я провинилась и наказана, – сказала Олеся.

Яна готова была плакать, видя худые, тонкие запястья Олеси с железными цепями на них.

– Это чудовищно!

– Это нормально, – смиренно произнесла Олеся, звеня цепями.

– В наше время?! – продолжала возмущаться Яна.

– У нас здесь свое время.

– Время везде одно, – ответил Рустем, успевший сделать невозможное. Он разогнул цепь и бросил ее к ногам Олеси. – Ты свободна!

Девушка мгновенно изменилась в лице. Оно просто превратилось в маску ужаса, страха и отчаяния.

– Что вы наделали?! Повесьте ее обратно! Егор будет зол!

– Кажется, я вовремя появился, – произнес знакомый голос главы поселения, – и я действительно буду злиться, если вы, дорогие мои гости, будете лезть в мои дела.

– Да, вы появились очень вовремя, мы как раз хотели попросить вас объяснить ситуацию. Что здесь происходит? – смело обратилась к нему Яна.

– А что здесь происходит? – широко улыбнулся Егор, разводя руками. – Ровным счетом ничего.

– Почему Олеся прикована к столбу? – спросила Яна.

– Это наше чисто семейное дело, внутреннее и закрытое, – спокойно сказал Егор.

– А если мы вызовем полицию? – спросил Рустем.

– И что? – прищурил глаза учитель, и Яна снова кожей ощутила, как по лицу полоснул его неприятный, острый взгляд. – Кто-то будет писать заявление против меня? А, Олеся? – повернулся он к девушке.

– Конечно, не я. Я полностью согласна с твоими действиями, – не поднимая взгляда, ответила девушка.

– Ну, и какая полиция? – улыбнулся Егор.

– Та, которая нас бережет, – хмуро ответила Яна, – есть же какие-то законы…

– У нас свои законы, местная полиция об этом знает и вряд ли будет вмешиваться, – повторил Егор, – и негоже после угощения хозяев полицией пугать. Знаете, как в Библии? Да убоится жена мужа своего! Олеся знает, за что получила, и согласна с этим наказанием, так что зря вы возмущаетесь. Тем более я шел для того, чтобы уже отменить наказание и освободить свою рыбку, свою птичку. Не могу я долго сердиться на своего самого маленького зайчика, так ведь?

Олеся слабо улыбнулась, а Яну даже затошнило от таких сладких речей.

– Ну что – мир? – спросил Егор.

Яна хотела послать его ко всем чертям, но Рустем заблаговременно наступил ей на ногу и ответил:

– Простите, что влезли не в свое дело.

– Вот и славно! Я такой человек, что долго тоже дуться не умею, тем более в праздник, – миролюбиво произнес глава поселения. – Можете быть свободны, праздник уже начался.

Яна бросила прощальный взгляд на Олесю, и они с Рустемом вошли обратно в терем Егора, вышли на другую сторону и поспешили от этого поселения в сторону гостевого дома.

– Как тебе? – только и спросил Рустем.

– Как пишется в утренних новостях – без комментариев.

– Я тоже в шоке…

– Что за странные люди? И этот учитель… а сам обыкновенный развратник, многоженец, сукин сын, – выругалась Яна, благо ее никто не слышал. – Заметил, что все девочки много моложе его? Засадить бы его за растление! Запудрил всем мозги, что они без него и дня не проживут!

– Они все совершеннолетние, предусмотрительный, гад. А то, что годятся ему в дочери, так за это не сажают. У нас и совершеннолетний внук с прабабушкой может жить, – здраво рассуждал Рустем, который как-то в свете последних событий про свои болезни уже и забыл.

– А я одно твердо могу сказать, что Олеся не похожа на его остальных жен.

– Поэтому ее и приковали к столбу, – кивнул Рустем, – младшая жена требует воспитания, остальные уже вышколены.

– Грустно это все. А знаешь, мне показалось, что она хотела что-то сказать, но испугалась или не получилось. А возможно, и наказана она за то, что разговаривала с нами, – предположила Яна.

Рустем погрузился в раздумья, Яна тоже замолчала. Неприятно было осознавать, что оба они понимали: происходит нечто неправильное, но сделать ничего нельзя.

В состоянии полного погружения в безысходные мысли они не сразу заметили, как поднялись на вершину холма, и перед ними развернулась панорама всеобщего веселья. Они увидели огромную площадь, украшенную воздушными шариками, флажками и светящимися гирляндами. Народа было просто тьма, а столы, накрытые длиннющими белыми скатертями, просто ломились от яств.